Нелюбимая - Павел Воля

Нелюбимая женщина целует его в шею,

Просит прощения, потом, после сцены смущения —

Кричит что испорчены все отношения,

Уходит чтобы вернуться и бежать за ним еще быстрее.

Время течет так медленно, течет уверенно,

Не первым годом проверена эта история.

И в истерии плач потом так тихо заговорил ей,

Почему он также ее не любит, как она его полюбила;

И опять забыл, а ведь как хорошо все было…

Брила его лицо бритвой опасной,

Этот парк из их окон такой осенью желто-красный.

Поцелуй страстный первый нервный, у метрополитена подъезд.

Он прижимает ее, побелены стены,

Такую легкую, как девочку несет по лестнице.

Еще летят дни быстро, еще не тянутся месяцы.

А эти прогулки, улочки, переулки, переулочки,

Перекрестки, — и все так просто — идеально;

И они подходят по росту, удобно спать в одной кровати.

Она так любит его обнять и так уснуть на его плече.

Прижаться крепко, теперь он не будет ничей.

И она держит его за руку цепко,

А он в ухо ей тепло дышит,

Она подругам своим смс пишет,

Что мол нашла свое счастье повезло всем назло.

Кто смеялся не верил закрывал двери,

Кто по себе мерил.

И вот, она находка, хотя все ждали потерю.

Да, не девочка уже, но обогнала на вираже,

Но не заметив с какой стороны ветер дует.

Вот уже совершенно впустую,

Нелюбимая женщина его в шею целует,

Нелюбимая женщина его в шею целует.

А он тоже плачет ночами в одиночку,

Гремит от той старой квартиры ключами.

Вспоминает дочку, хотя замки там давно поменяли,

И над всем расставлены точки.

А он, в нее влюбился в момент неподходящий,

Ее взгляд такой горящий, глаза зеленые и серые разные.

Может в них дело увидел ее глаза и свои потухли,

И вроде логический ряд и люди говорят: «Колдунья!»

Но проверял ведь! Не лгунья.

Бежал, как бешеный пес, обгонял пробку.

Цветы нес, не вопрос; за нее поднимал стопку.

Был и раб и босс, и рукописи кидал в топку.

Ловко так получалось сначала,

Помнит отплывает от причала,

В первый раз тогда она закричала.

И он даже хотел вернуться сначала,

Но видимо уже было поздно.

А потом, снова жили, пили —

И никогда без тоста.

Сердцу не прикажешь.

Сердцу не прикажешь даже мозгом.

Звезды падали в их кровать, любили поспать,

До самого заката Солнца она ждала, когда он вернется.

Без него никогда не спала; и вот, на углу стола

Он теперь сидит помятый, семь лет он будет неженатый;

И ему нравится эта затея — хоть и нелюбимая целует его в шею.

А он, встанет вздохнет и след его растает.

И уйдет, как ей покажется без всякого мотива.

И опустеет квартира, и один большой мир,

Разделится на два маленьких мира.

А там, куда он идет — его даже не встретят,

Он будет бить в дверь звонить —

И так быть ему ответят, что звонку его, конечно, рады,

Но только лично приходить не надо.

А что мне надо? Ведь даже некому поправить ограду.

Вырвана доска в заборе — был неправ.

Никто не спорит, но ведь прошло сто глав,

И уже давал денег на море.

Правда вернулись на полпути, девочке стало плохо,

И разве он не может войти туда, где был его дом?

И он смотрел и охал, и сколько горя в нем…

А сколько радости… Второе забыто, а первое с собой нести.

И она растет там, с мамой. Тоже мне «Мама», — скажем прямо.

И он ходит кругами, а внутри — свет дрожит и мигает,

И в другом доме ждет его другая и никто кроме.

И скоро он забудет номер старого дома,

И улицу, и лица, и аденома будет пораньше, звать его в траншеи.

И он будет ждать своего возвращения неземного,

И нелюбимая снова поцелует его в любимую шею.

И им всем так мало осталось, и так давит усталость,

И торопится старость, и хорошего малость.

Но пока ветер дует —

Нелюбимая, но любимого с любовью в шею целует…

Нелюбимая, но любимого с любовью в шею целует…

Нелюбимая, но любимого с любовью в шею целует…

Нелюбимая, но любимого с любовью в шею целует…