Туркестанский экспресс - Оргия праведников

И вот я вышел из дома, освоив науку смотреть,

Я посмотрел на мой город, и город был тусклым, как смерть.

Все изменилось, пока я учился читать Имена —

Чужое небо, чужие дороги, чужая страна…

И я подбросил монету, сказав себе: «Зло и добро».

Монета весело встала три раза подряд на ребро.

И я проверил карманы — Нож, спички и карта небес,

И за подкладкой — плацкартный билет на туркестанский экспресс.

Вокзал сначала был полон, а к ночи совсем опустел,

А я забыл разузнать, сколько нынче берут за постель.

И мертвый голос, как пойманный ангел, метался в дверях

И говорил о ненужных мне стрелках, платформах, путях…

И я купил папиросы, и после в буфете вино,

И полупьяный буфетчик спросил меня, глядя в окно:

«Послушай, милый, ты точно ли знаешь, что делаешь здесь?»

А я ответил: «Следящий, я жду туркестанский экспресс —

Последний в этом году

Туркестанский экспресс».

Подали поезд, и я отыскал свой девятый вагон,

И проводник попросил документы — и это был Он…

Он удивился — зеленая форма, на что так смотреть?

А я сказал: «Господин мой, я здесь!

я не боюсь умереть!»

И я ушел, и включился, когда проезжали Уфу,

И мне какой-то мудак все объяснял, что такое кунг-фу,

А с верхней полки сказали: «Надежней хороший обрез».

А я подумал: «Я все-таки сел в туркестанский экспресс —

Последний в этом году

Туркестанский экспресс!..»

И под остывшим титаном стакан громыхал словно цепь,

А за багровым окном начиналась Великая Степь,

И проводник подошел и сказал мне: «Возможно, ты прав.

И если так, то поближе держись — я покидаю состав!»

И я не помню прыжка, помню только удар о песок,

Потом он был впереди, я хромал и мы шли на восток.

Потом он сел на траву возле ржавых заброшенных рельс,

И он сказал: «Будем ждать.

Здесь пройдет туркестанский экспресс —

Быть может, первый за век,

За весь этот век!..»

Он первым прыгнул на буфер, я повис на каких-то штырях,

И кто-то вышел курить — меня втянули в вагон на руках.

И мне сказали: «Расслабься, жить будешь!

Влупи из горла!

Она была в двух шагах, но в этот раз ничего не смогла.»

Потом цепляли почтовый, потом проезжали Уфу…

И я ушел, и включился, и поезд вкатился в Москву.

Я посмотрел на мой город, и город был новый, живой.

И кто-то тихо сказал: «Получилось.

А ты смотри — получилось!

Ну что, с возвращеньем домой,

Туркестанский беглец.

С возвращеньем домой!»